В колючих кустах барбариса

Серый-серый ноябрь, с грустным небом и деревьями, словно помертвевшими от постоянного ветра. Только ясень иногда начинает шуметь своими семенами, которые почему-то так крепко ухватились за ветки, что до сих пор не облетели. Да так и не облетят, наверное, до самой весны.

Небо хмурится, готовится к тому, чтобы высыпать сразу, за одну ночь тонны снега, превратив наутро мир в снежную сказку. Слишком внезапно это случится, я знаю. Даже не успеешь достать зимние ботиночки и теплые варежки, так и выйдешь в ноябрьском пальто, да еще и без

шапки.

Рябиновые кисти, кажется, тоже посерели, или их склевали птицы. Мне иногда приходило в голову, что синицы склевывают все ягоды, а потом их желтые перышки на брюшке краснеют от алого сока, и все зовут их снегирями.

А вот в колючих кустах барбариса ягоды-недотроги так и висят гроздьями, разукрашивая лес яркими пятнами.

И кажется, что в ним резвятся маленькие феи, собирая по ягодке в корзиночки из высохшего камыша у реки.

Я знаю, зачем им барбарис. Так есть его невкусно, варенья не наваришь. Зато совсем скоро, когда выпадет снег, можно будет украшать свои крошечные домики к Новому году, а, может быть, и посмеяться над заблудившимся прохожим, или покормить птиц, когда они уж точно склюют всю рябину.

А может быть, ярким соком они окрашивают паутинку и вышивают красные снежинки на бело-белых салфетках темными зимними вечерами.

И, наверняка, когда они собираются на большие танцы (когда они все весело пляшут по кругу, и путник, заступая туда, пропадет в волшебном мире), соком барбариса румянят свои щечки, чтобы стать еще прекраснее.

И, конечно, малыши-феи рисуют красным соком бардовое солнышко в ожидании весны.